Немецкий офицер трижды поднимал пистолет, но так и не смог расстрелять этого узника концлагеря. Почему?

17 апреля 1942 года в каменоломне концлагеря Маутхаузен появился один из его руководителей (шуцхафтлагерфюрер) – Георг Бахмайер. Судя по его улыбке, заключённые поняли, что ожидается что-то особенно подлое. Он пообещал заключённым «любопытное зрелище» и приказал смотреть всем.

Поскольку в каменоломни уже спустились сумерки, фашисты включили яркие прожектора (а может для особого эффекта?). В плотном кольце эсэсовцев привели людей, которые выглядели серыми тенями даже на фоне остальных узников концлагеря. Видно было, что надсмотрщики «поработали» над ними особенно рьяно. Шли они кучкой, опираясь друг на друга. Похоже, что по отдельности каждый не смог бы даже стоять. Одежда представляла собой настоящие лохмотья, которые были когда-то советскими гимнастёрками.

Шуцхафтлагерфюрер с радостью и удовольствием сообщил, что это те самые «большевистские комиссары». Указав на четверых самых слабых, он приказал охранникам взять их. Жестом показал в сторону, где дымились печи крематория. Людей утащили.

После этого Бахмайер, поигрывая пистолетом, стал ходить перед пленниками, призывая хоть кого-нибудь признаться откровенно, что он коммунист или комиссар. И с усмешкой подначивал, что сейчас они безусловно даже рот не посмеют открыть.

Неожиданно из этой серой толпы вышел один человек. Он хромал, но уверенно приближался к Бахмайеру, не опуская глаз. Назвал себя Морозовым Александром Дмитриевичем, членом партии и комиссаром, а немца – мразью.

Хотя вокруг стояли тысячи человек, установилась невероятная тишина. А через пару минут в той же массе полуживых комиссаров началось движение. Вышли ещё трое, которые тоже назвали свои фамилии: Пономарёв, Федулов, Тихонов. Они тоже открыто сказали, что состоят в партии.

Конечно, Бахмайер не испугался. Но и того полушага, который он сделал назад, стало достаточно, чтобы увидеть, что в поединке характеров победил не немец. Даже охранники смотрели на этих четырёх со страхом. А людей выходило всё больше. И Бахмайер видимо понял, что теперь, даже если он прямо сейчас уничтожит всех, ситуацию не исправишь

Он стал кричать что-то нечленораздельное, пытаясь затолкать тех, кто вышел, обратно в толпу. Морозов хладнокровно заметил, что смерти надо боятся трусам, таким, как этот фриц. Немец взял себя в руки и пообещал, что смелым будет дано преимущество – их расстреляют последними.

Этих 68 политработников и молодых офицеров политучилищ оставили в каменоломне. Но прожили они там недолго, до ближайших немецких праздников. В тот день всех заключённых пригнали к тиру, где лагерная охрана обычно упражнялась в стрельбе по мишеням.

В этот день все они были сняты и заменены комиссарами. Пошло состязание эсэсовцев на «меткость». Морозова привели туда же и поставили пока в стороне, пообещав, что он будет последним. Заключённые видели всё со стороны и заметили, как прямо на глазах этот человек начал седеть.

Всё продолжалось несколько часов. И вот их осталось четверо. Приковали к столбу Морозова. Бахмайер поднял руку с пистолетом. И опустил. Переводчик переводил его вопли, требующие, чтобы комиссар опустил глаза. Но Морозов смотрел на фрица в упор и требовал, чтобы тот наконец застрелил его. Ведь он привязан, всё просто.

Шуцхафтлагерфюрер лагеря трижды целился в Морозова и встречался с ним взглядом. У русского не было страха, только презрение. В конце концов Бахмайер развернулся и с пистолетом в руке пошёл прочь, всё больше ускоряя шаг. Эсэсовцы хмуро глядели ему вслед. А потом кто-то из немцев подошёл к комиссару и распутал проволоку, которой были привязаны его руки.

Было тогда Александру Дмитриевичу 30 лет. После этого случая Бахмайер как будто забыл о его существовании. А все остальные немцы и полицаи откровенно сторонились и даже замолкали, когда он появлялся вблизи.

Александр Морозов был активным участником антифашисткой организации концлагеря. С учителем из Львова Василием Родионовичем Бунеликом они начали готовить побег из ночной смены. Но время отправки в карьер всё никак не совпадало. Когда Морозов узнал, что Бунелик в очередных списках на ликвидацию, он сказал, чтобы бывший учитель бежал в ту же ночь, не дожидаясь его. Тот сбежал, ещё раз попадал к немцам, но выжил. Работал после войны учителем. Однажды рассказал о невероятной храбрости комиссара в концлагере корреспонденту газеты, откуда всё и стало известно.

Ещё больше интересных историй в моём